Карантин принес поток скуки, когда поиск удовольствий и разнообразия сменился метафоричным «Днем сурка». Но те, кто не спопобны справиться со скукой, просто неприспособлены жить полноценно, ведь даже самые великие люди строят жизнь на сетке рутин.
Способность переносить отсутствие волнения и удовольствий может считаться тестом на зрелость личности.
Скука — необходимая часть жизни
Автор: Алекс С.
Друг спросил, как у меня дела с переключением на онлайн-обучение. Я ответил, что мои дни как печатать на старомодной ручной пишущей машинке.
Я делаю одни и те же действия каждый день. Я готовлюсь к занятиям, оцениваю работы студентов, читаю и пишу о философии, выгуливаю собаку и проверяю семью и друзей. Я ударил возврат кареты в конце дня, поэтому я готов к следующему.
Каждое из этих занятий может быть интересным и полезным. Выполнение их каждый день превращается в однообразие в течение дней и недель. Я стал не в состоянии отличить один день или одну неделю от другого.
Я знаю, что я не одинок в этом.
Во многих отношениях мне повезло, что я смог продуктивно работать в это время. Годы обучения позволили мне работать на автопилоте. Некоторые навыки стали второй натурой.
Бег на автопилоте или обладание навыками второй натуры играет важную роль в нашей жизни, но это не без риска.
Бег на автопилоте может притупить человека. Иными словами, эффекты запуска на автопилоте в одной области жизни начинают проникать в другие области. Где человек должен испытывать интерес и участие, он испытывает тупость или скуку. Это может быть очень вредно.
Волнение и стремление к удовольствиям как культурный код США
В современной культуре Соединенных Штатов скучать крайне нежелательно. Кажется, что государства следует избегать любой ценой. Если мы не испытываем удовольствия или волнения, мы не знаем, что делать с собой.
Это отчасти человеческая натура и отчасти социализация, заставляющая людей бежать от скуки.
Философ Бертран Рассел в «Завоевании счастья» (1930) заметил: «Нам меньше скучно, чем было нашим предкам, но мы больше боимся скуки. Мы узнали или, вернее, поверили, что скука не является частью естественной судьбы человека, но ее можно избежать с помощью достаточно энергичного стремления к возбуждению».
Волнение — это противоположность скуки
Волнение может быть очень приятным или пугающим. Убегать от врагов, пытающихся причинить вам вред, неприятно, но, конечно, не скучно, как отмечает Рассел.
У нас больше отвлекающих факторов и источников стимуляции, чем когда-либо прежде.
Мы в прямом и переносном смысле путешествуем по миру. Мы можем потреблять другие культуры и иметь более «экстремальный» опыт. Мы можем часами висеть интернете, на телевидении и в видеоиграх.
Мы продолжаем искать более интенсивные удовольствия, потому что мы становимся скучными для них; мы должны продолжать увеличивать удовольствие и интенсивность переживаний, чтобы достичь порога волнения.
Это звучит знакомо для всех, кто боролся с алкоголем, другими наркотиками и зависимым поведением, но это в равной степени связано с другими формами потребления. Этот бег от скуки любыми необходимыми средствами может быть отличительной чертой нашего времени.
Парадокс заключается в том, что постоянный поиск интенсивности и возбуждения приведет к еще большей скуке.
Человек, который недоволен своим стремлением к интенсивному опыту, страдает от того, что Рассел определяет как сводящую на нет скуку, которая непродуктивна и бесплодна. Сглаживание скуки притупляет еще больше, делая человека менее способным действовать эффективно.
Этот тип скучания подрывает готовность делать другие вещи, даже или особенно вещи, которые люди могут пожелать сделать.
Марафон прокрутки Facebook, бесполезный просмотр сериалов, которые нам даже не нравятся, игра в видеоигры, которые раздражают, часто заставляют людей чувствовать себя истощенными и опустошенными.
Эти действия практически не оставляют места для осуществления «жизненно важных видов деятельности», которые связывают нас с другими людьми и природными и социальными мирами, в которых мы живем.
Скучать полезно?
Рассел признает, однако, что есть форма скуки, которая поддается производительности и творчеству, Рассел называет этот тип «плодоносящей скукой».
Завораживающая скука возможна при отсутствии почти исключительных занятий удовольствиями и волнениями.
Рассел отмечает, что большая часть нашей повседневной жизни полна мирских задач и регулярных действий.
Нам нужно не только делать это хорошо, но и учиться принимать их как необходимые части жизни. Качественное их выполнение без больших затрат энергии освобождает пространство для продуктивности и творчества.
Это то, где автопилот полезен; некоторые вещи должны быть выполнены, чтобы мы могли делать другие вещи, которые мы хотим сделать.
Рутинные действия помогают нам участвовать в этих «жизненно важных делах», которые поддерживают нас и связывают с другими.
Рутины могут также принести удовольствие и комфорт, особенно в неспокойные времена. Повторение и рутина не должны быть скучными, но могут позволить людям делать иные, более приятные вещи.
Определенная степень однообразия — это то, что позволяет людям делать великие дела.
Даже те, кто, кажется, имеют наибольший опыт или наивысший уровень достижений, имеют глубокие потоки рутины и однообразия, текущие в русле их жизни.
Эту часть личных достижений часто упускают из виду.
Рутина есть у всех
Независимо от арены — концертный зал, лаборатория, спортивная площадка, школа, ваш дом — рутина и однообразие являются общим знаменателем.
Философ Монтень (1533-1592) говорит, что наш «великий и славный шедевр — жить правильно». Это результат плодотворной скуки.
Большое беспокойство вызывает то, что мы, по крайней мере, в промышленно развитом западном мире капитализма не знаем, как достичь такого баланса между рутиной и одинаковостью, в паре с новизной и волнением.
Проще говоря, количество и интенсивность отвлекающих факторов, новинок и волнений продолжают расти. Последствия этого для человечества значительны.
Рассел отмечает: «Поколение, которое не может терпеть скуку, будет поколением маленьких людей, мужчин, необоснованно оторванных от медленного процесса природы, людей, в которых каждый жизненный импульс увядает, как будто они были срезаны цветами в вазе».
Я буду лучше жить как ручная пишущая машинка, а не как срезанный цветок!
Share this article
CommentsКомментарии ( 0 )