Автор-гость: Дмитрий Р.

Когда моя жена злилась, она напоминала тайфун. Истерики благоверной носили такой же характер: непредсказуемый, неуправляемый, разрушительный…

Начало

Скажу честно: когда жена ударила меня первый раз, я действительно заслужил оплеуху. В тот день я должен был забирать Инну с Полинкой из роддома.

Собирался удрать с работы в двенадцать, но приехали партнеры из Омска, и шеф попросил меня участвовать в переговорах. В общем, освободился я только в половине третьего. Сломя голову помчался ловить такси, заскочил домой буквально на пару минут. Схватил приготовленный заранее пакет с дочкиным приданым и первое, попавшееся под руку платье жены — и снова бегом к машине! Хорошо еще, что водитель притормозил возле цветочного магазина, а то в спешке я и про букет запросто забыл бы.

— Сколько тебя можно ждать?! — набросилась на меня жена. — Всех уже забрали, одна я торчу как дура! Неужели даже в такой день не мог освободиться пораньше?

Но все это были цветочки по сравнению с той бурей, которую Инна подняла, увидев привезенное мною платье.

— Я же просила зеленое! А ты что привез? Я же в него не влезу! Решил сделать из меня посмешище?

Хотел извиниться и сказать что-нибудь вроде: «Иннуся, не волнуйся… Тебе же в этом платье только до машины дойти», но не успел, потому что жена неожиданно влепила мне такую затрещину, что у меня из глаз искры посыпались!

Медсестра, державшая на руках подготовленную к выписке дочку, превратилась в изваяние. Даже дышать перестала.

— Инка, ты что… — ошарашено, пробормотал я. — Совсем с ума сошла?

— Это ты с ума сошел! — заорала жена. — У всех мужья как мужья, а у меня — идиот! Такой день испоганил!

Когда Инка злилась, то напоминала океанский тайфун. Я человек спокойный и не выношу крика. А у жены дома все общаются исключительно на повышенных тонах: она сама, ее мать и трое братьев друг с другом не разговаривают, а орут.

Моя мама несколько раз стала невольной свидетельницей Инкиных истерик. Не знаю, что она подумала тогда про себя, но вслух сказала: «Не забывай, что Инна — твоя жена и мама вашего будущего ребенка. Сейчас она беременна, поэтому может странно себя вести. Если ты настоящий мужчина — сможешь держать себя в руках! Как твой папа. Скажу тебе по секрету: когда я ходила беременная, так помотала ему нервы — представить невозможно!..»

Итак, я понял, что беременные женщины могут без причины капризничать. Но никто не ожидал, что жена будет рыдать, обзываться, кидаться тяжелыми предметами. Что прогонит меня спать на диван, обвинив в сексуальном терроре…

Продолжение

Я старался исполнять все ее прихоти, быть нежным и предельно терпеливым. Какое-то время в доме действительно было спокойно. Инна родила дочку, а меня повысили по службе. Я начал приносить больше денег, и жена перестала закатывать скандалы.

Теперь понимаю, что дело было вовсе не в том, что ее характер изменился к лучшему. Просто первое время после выхода из роддома Инна так погрязла в заботах о новорожденной дочке, что ей было не до меня.

Второй раз Инна ударила меня, когда Полинке исполнилось семь месяцев. В тот день мы собирались в гости к теще и очень спешили. Жена с самого утра была в плохом настроении. Ей не нравилась прическа, которую ей сделал парикмахер.

— Отлично выглядишь! — попытался утешить жену, но она не дала мне закончить.

— Что ты в этом понимаешь?! Если бы ты был нормальным мужиком, то я ходила бы стричься в нормальный салон, а не к этой безрукой курице! И стиральную машину не пришлось бы покупать в кредит, а теперь считать копейки до зарплаты! Боже, где были мои глаза, когда я выходила за тебя замуж! А ведь мама предупреждала, что ты типичный неудачник!

Я еле сдержался, чтобы не наговорить ей в ответ грубостей. Но все-таки смог взять себя в руки, хотя для этого пришлось выйти на балкон и выкурить подряд несколько сигарет. Однако как только вернулся в комнату, последовала вторая часть марлезонского балета.

— Ты что, не знаешь, что ребенка нужно покормить перед выходом? — закричала Инна. — Или хочешь, чтобы она в трамвае концерт устроила? Ты же не можешь машину купить, чтобы мы ездили, как люди! Что ты стоишь? Пойди смесь для Полинки подогрей!

Подогрев питание, я вернулся в комнату и протянул жене бутылку. И тут она полетела прямо мне в лицо! Даже не знаю, как я успел уклониться. Пролетев в паре сантиметров от моего виска, бутылочка, как снаряд, врезалась в дверной косяк. Послышался звон стекла, во все стороны брызнули осколки. Полинка испугалась резкого звука и расплакалась. Я взял дочку на руки и принялся носить по квартире, приговаривая: «Не нужно плакать, солнышко… Все в порядке».

И в этот момент вдруг получил такой сильный удар кулаком между лопаток, что у меня даже перехватило дыхание. Просто чудом не выпустил дочку из рук! Ничего удивительного, что я вскипел:

— Ты что творишь?! На меня плевать, так хоть ребенка пожалей!

Жена только этого и ждала. Начала кричать, что нашей дочке и так не повезло, раз у нее такой отец! Что я принес слишком горячее молоко и хотел, чтобы ребенок обжегся! Полинка плакала от страха. Мне было до судорог жаль малышку, а еще — очень стыдно перед соседями: ведь перегородки в нашем доме тонкие, и свидетелями скандала наверняка стали несколько человек.

— Что ты стоишь как истукан?! — продолжала орать Инна. — Быстро собери осколки и иди, приготовь новую смесь. Когда покормишь Полю, начинай ее одевать. И поторопись — мы уже опаздываем! А я приведу себя в порядок.

После этого жена ушла в ванную (причем дверью хлопнула так, что с потолка посыпалась штукатурка). Когда минут через двадцать Инна вышла из ванной, ее было не узнать. Словно другая женщина! Я с облегчением вздохнул: кажется, буря утихла… Сидя в трамвае, помимо воли постоянно поглядывал на жену. Попытался посмотреть на нее глазами пассажиров. Вряд ли кто-нибудь из них мог предположить, что эта миловидная блондинка со спокойным улыбчивым лицом, тщательно уложенными волосами и сдержанным макияжем каких-нибудь полчаса назад была разъяренной фурией! Она умела меняться подобно хамелеону, и я наивно полагал, что моя любовь изменит ее. Да, тогда я еще любил Инну…

Жизнь в кошмаре

Шло время. Жена действительно менялась, но… в худшую сторону.

У нас уже не было, как раньше, периодов затишья, я постоянно чувствовал себя человеком, обитающим в кратере вулкана. Инна все время отчитывала меня, унижала — даже на людях. Я терпеть не мог ходить в гости к теще, но пересиливал себя, потому что понимал: моей жене нужна мама, а дочке — бабушка. Спокойно переносил тещины замечания и старался не поддаваться на провокации. Со временем стал делать это… из страха, чтобы не вызвать очередной всплеск гнева жены.

Как-то весной мы поехали на дачу. Два дня я вкалывал там, как папа Карло, а моя благоверная все это время провалялась с книжкой в гамаке. Я по этому поводу слова ей не сказал — напротив, был рад, что она хоть на время оставила меня в покое. Пусть отдыхает! Лишь бы не закатила очередной скандал.

Но передышка была недолгой. Как только мы вернулись в город и вошли в квартиру, Инна тут же, что называется, закусила удила. Уже не вспомню сейчас, что я сделал или сказал не так, только она схватила бронзовый подсвечник, стоявший на полке в прихожей, и… Я почувствовал острую боль в виске, ослеп от кровавой пелены, застлавшей глаза. Еле добрел до ванной. Дрожащими руками смыл кровь с лица.

К счастью, травма была не слишком серьезной — просто рассечена бровь. Правда, довольно глубоко, но кость осталась целой. Я остановил кровь, залепил рану пластырем и отправился спать. Мне и в голову не пришло обратиться к врачу, хотя подсвечник был массивным и сотрясение мозга вовсе не исключалось.

В другой ситуации я, скорее всего, вызвал бы «скорую» или на худой конец сам съездил бы в больницу… Но не теперь. Ведь наверняка доктора поинтересуются, при каких обстоятельствах получил «ранение».

И что отвечать? Что жена «приголубила» подсвечником? Вот позорище-то!

Инна ни в тот день, ни на следующий так и не спросила, как я себя чувствую. Хотя прекрасно видела огромный, в пол-лица, фингал, расплывшийся над и под моим левым глазом.

На работе я сказал, что красил на даче крышу и свалился с лестницы. А вы поступили бы иначе? Какой нормальный мужик признается коллегам, что его бьет жена…

Кровавые ссоры

Через две недели Инна снова разошлась и бросила в меня тяжелым предметом. На этот раз «оружием» послужила большая керамическая кружка.

Было воскресное утро, мы завтракали. Полинка гостила у моей мамы, и ничего не предвещало надвигающейся бури. Почему жену «перемкнуло»? По-моему, я заикнулся о том, что с удовольствием остался бы вечером дома (Инна хотела, чтобы мы пошли в кино). Не настаивал — просто предложил перенести культпоход в кинотеатр на завтра.

Жена не возражала — она просто взмахнула рукой, и кружка с недопитым чаем полетела мне в голову. И попала точнехонько в то же самое место, куда раньше угодил подсвечник! Из незажившего рубца хлынула кровь. От ярости потемнело в глазах. В эту минуту я готов был задушить жену. Но впитанное с молоком матери незыблемое правило («Мужчина ни при каких условиях не имеет права ударить женщину!») удержало от этого безумного поступка. Однако злость все-таки требовала выхода, и я рванул на себя скатерть, сметая на пол всю посуду со стола.

Знаете, что сделала после этого моя супруга? Ни за что не догадаетесь!

Она вскочила со стула, разорвала на груди пижаму и… изо всей дури заехала себе кулаком в глаз! Затем повернулась ко мне и совершенно спокойным голосом (по-моему, даже с улыбкой) сказала: «Ну, все, сейчас я тебе устрою!» И пока я приходил в себя от шока, выскочила в прихожую и набрала «102».

Патруль приехал через пять минут. Один полицейский разговаривал с плачущей Инной, второй пошел со мной на кухню.

— Чего бузишь? В «обезьянник» захотел?

— Это я бузю? Бужу… Тьфу ты, черт!

— Не прикидывайся! — рявкнул мент. — А кто жену в глаз ударил? Пушкин?

— Да вы что? Я ее и пальцем не тронул!

— А фингал тогда кто поставил?

— Это она сама себя…

— И одежду сама порвала?

— Конечно!

Хватит лапшу на уши вешать! Нет, как мужик мужика я тебя где-то понимаю, — полицейский понизил голос до шепота, — моя супруга иногда такое отчебучит! Так бы и… — он задумчиво посмотрел на свой кулак и закончил уже официальным тоном: — Но поднимать руку на слабую женщину нельзя. Так что еще один сигнал поступит — и пятнадцать суток героического труда на благо общества тебе обеспечены. Все понял?

Я прикоснулся к ране, из которой все еще сочилась кровь, и кивнул. Что я действительно понял, так это то, что доказывать свою правоту в данной ситуации бесполезно. Себе дороже… Когда стражи порядка ушли, я, молча, собрал свои вещи и поехал ночевать к маме. Не мог разговаривать с женой, не мог видеть ее после устроенного спектакля.

В больнице после побоев жены

Признаться честно, я думал, что Инна, оставшись одна, проанализирует свое поведение и сделает правильные выводы. А она… Сделала выводы — только совсем не те, которые я ждал! Когда на следующий день я вернулся домой, она и не подумала извиниться, зато сообщила, что у нее есть любимый мужчина и она будет подавать на развод.

— Глеб — настоящий мужик, не то, что ты! Так что собирай свои манатки…

Стало ясно, что наш брак окончательно умер и никакие реанимационные мероприятия его не воскресят. Я мог больше не считать себя мужем этой женщины, но отцом-то продолжал оставаться! О том, что кто-то может разлучить меня с Полинкой, страшно было подумать.

— Я никуда отсюда не уйду, — ответил ледяным тоном. — Эта квартира принадлежит нам обоим, и я буду жить здесь, займу маленькую комнату. Если тебя не устраивает мое соседство, можешь катиться на все четыре стороны! Какое счастье, что у жены в руке оказалась сковородка, а не нож! Мужчина ни при каких условиях не должен поднимать руку на женщину? Да плевать я в ту минуту хотел и на свои принципы и на обещания полицейского арестовать меня на пятнадцать суток!

Насилие в семье начинается с повышения голоса и крика.

Когда жизни человека угрожает опасность, у него включается инстинкт самосохранения. Я бы оборонялся, но… Первым же удар чугунной сковороды пришелся по предплечью правой руки, второй — по пальцам левой. Потом она била куда попало: по голове, плечам, груди, животу… Не помню, как я оказался на лестничной площадке. «Скорую» и полицию вызвали соседи. Очнулся уже на больничной койке.

— Как вы себя чувствуете? — спросил встревоженный женский голос. Увидев лицо, обрамленное светлыми волосами, я вздрогнул — показалось, что надо мной склонилась моя жена.

— Какой сегодня день?

— До Нового года осталось четыре дня… Может, позвать врача?

— Не надо. Оставьте меня одного…

В ту ночь я не спал. Вспоминал нашу семейную «идиллию», пытался понять, была ли моя вина в том, что жена хотела меня убить (в этом я теперь ни минуты не сомневался!), или все дело в ее истеричном неуправляемом характере.

Под утро принял решение. Характер характером, но человек (в том числе и «слабая» женщина) должен отвечать за свои поступки.

Развод и жизнь после кошмара

Со дня развода прошло больше года. Моя жена получила по заслугам, и сейчас отбывает срок в колонии. Свидетелями в суде выступили моя мама, соседи и полицейские, которые приезжали по вызову тех же соседей. Мама переехала ко мне и помогает нянчить Поленьку.

Я подал в суд иск о лишении Инны материнских прав и очень надеюсь, что он будет удовлетворен. А еще я посещаю психолога — кроме физических травм бывшая жена нанесла мне очень тяжелую психологическую травму.

В представлении большинства людей жертвой насилия в семье обычно бывает женщина или ребенок, мужчина — исключение из правил. Я и сам так думал, однако психолог сказал, что в наше время это не такое уж редкое явление. Конечно, дочке нелегко будет расти без матери, но сомневаюсь, что решусь жениться еще раз.

Прочтите также:

• Как предотвратить насилие в семье — строим личные границы
• 25 ноября — международный день против насилия
• Как завершить отношения с мужчиной?
• Как покинуть токсичные отношения